Постановка целей и задач – необходимый этап для какой-либо осознанной деятельности. К сожалению, в случае с нашей оппозицией цели и задачи либо отсутствуют, либо не совпадают с декларируемыми. То есть ее мечта сменить власть и учредить прекрасную Россию будущего, конечно же, понятна, но практические шаги выглядят довольно анекдотично в том смысле, что просто отвращают большинство сограждан от креативного класса.
Даже большевики в конфетно-букетном периоде отношений с народом обещали дать власть советам, а землю – крестьянам. Что предлагается на смену либеральным реформам нынешнего правительства, мало понятно.
Разговоры о независимых судах, силовиках с белыми крылышками и молочных реках с кисельными берегами выглядят несколько неконкретно: даже если представить, что наше руководство разом снялось и улетело на Марс, передав последним декретом всю власть в руки оппозиции, трудно предположить, как и какими методами люди со светлыми лицами планируют строить прекрасную Россию будущего с тем же народом, оставшимся им в наследство от «кровавого режима». Ну разве что загнав несогласных в ГУЛАГ, как это делалось сто лет назад.
Претензии избиркома к кандидатам могут выглядеть спорно, но аналогичные случаи в Питере обернулись судами и вмешательством ЦИКа – выяснилось, что законными методами с этим можно бороться. Не то чтобы я преувеличивал степень справедливости и законности в реальной жизни, но ни в одной из передовых демократий долгая и трудная борьба за права не была раздачей бесплатного сыра, и во многом ее результаты оказались следствием конкуренции с Советским Союзом, по ряду социальных благ действительно опередившим капиталистические страны. Но законные методы для креативного класса слишком скучны.
Казалось бы, за правое дело можно вывести на проспект Сахарова и сотню тысяч человек. А конкретные требования могли бы стать конструктивным вкладом оппозиции в развитие нашей демократии. Но разве это возможно, если даже создание Координационного совета оппозиции после болотных митингов обернулось лишь бесконечными склоками вождей протеста, которые с первого дня словно делили портфели вместо того, чтобы искать общий язык? Разумеется, проще кричать «мы здесь власть»: все при деле, все довольны, и результата никакого.
Оппозиционно настроенным френдам я задаю в «Фейсбуке» соответствующие вопросы. И получаю совершенно изумляющие меня ответы: «Если задача – митинговать безопасно и неслышно, то какой смысл? Лучше и правда дома сидеть». Другой товарищ объясняет, что несанкционированные митинги нужны для «проявления нелегитимной природы режима и незаконных методов власти, лишающих их морального превосходства и символического капитала». То есть выводить на улицы людей, которые рискуют попасть под дубинки гвардейцев или уголовные дела, нужно не для того, чтобы добиться позитивных изменений там, где они необходимы, а для того, чтобы с большой долей вероятности поставить на перспективе этих изменений большой жирный крест.
Есть только две модели взаимоотношений общества и власти: диалог и конфронтация. Диалог не подразумевает благостной симфонии – у общества и власти по определению довольно разные задачи. Из этого, собственно, и проистекает потребность в цивилизованной оппозиции, на которой в развитых демократиях выстраиваются модификации укрепляющей государство двухпартийной системы.
У нас, как считается, верхи давно мечтают найти эту вторую партию (даже если считать наличествующей первую). Мечтают, но никак не могут. Мало того, что эта партия должна быть относительно лояльной, так за нее еще и избиратели должны голосовать.
Предположительно мечтается, что у нас будут системные «патриоты» и системные «либералы», между которыми будут распределяться голоса подавляющего большинства населения. Как это происходит в США (хотя последние тамошние выборы продемонстрировали, что такая система может приводить не только к балансу интересов, но и к расколу общества, и это отдельная интересная тема). Но вот с организацией «либералов», которые оказались бы любезны народу, у нас оказывается совершеннейшая засада. Мало того, что они народу не любезны, так они еще и друг с другом договориться не в состоянии.
Можно сколько угодно рассуждать о гапонах Шредингера, которые, возможно, пляшут под чью-то дудку сами и ведут за ней, как гамельнский крысолов, «онижедетей». Но и без конспирологии понятно: когда в товарищах согласья нет, остается слушать не голос разума, а музыку революции.
Источник: