74 года назад, 4 февраля 1945-го, открылась ялтинская конференция Большой тройки. Победа союзников во Второй мировой войне была уже близка. Оставалось договориться о послевоенном устройстве.
Через пять месяцев лидеры СССР, США и Великобритании встретились снова в Потсдаме. И тогда они окончательно утвердили новый мировой порядок. Этот миропорядок до сих пор называют ялтинско-потсдамским или просто ялтинским. ООН, Совет Безопасности Объединенных Наций, право вето в нем, международное право, система договоров, описавших всемирную архитектуру безопасности, – все это является следствием соглашений, достигнутых на крымском курорте.
О все еще формально существующем международном праве – то есть о ялтинском миропорядке – часто говорят с придыханием. И с ностальгией – ввиду его неостановимого разрушения. Мол, мир жил по правилам, мир жил по закону. Существовала система коллективной безопасности. ООН присматривала за планетой, способствовала разрешению конфликтов и стремилась обеспечить если не всемирную справедливость, то, во всяком случае, максимально возможный учет интересов всех народов.
Что ж, это отчасти верно. Правила были. Вот только их было два набора: один для сильных, другой – для всех остальных. Сильные устанавливали правила и следили друг за другом и слабыми, а слабые подчинялись. Лишь разногласия между сильными позволяли слабым обеспечить себе какое-никакое место под солнцем.
Постоянными членами Совбеза стали не какие-то случайные (или наиболее справедливые, мирные и нейтральные) страны, а победители во Второй мировой войне. Большая тройка, собравшаяся в Ялте, Франция, которую Тройка причислила после долгих споров к победителям, и, как тогда говорили, «региональный компонент» – Китай.
До 1971 года, то есть до начала нового этапа переговоров между сильными державами (он был назван «разрядкой»), «региональный компонент» был представлен Китайской Республикой, контролировавшей только остров Тайвань. А затем «взрослое» кресло за круглым столом представителей мирового сообщества было передано КНР.
Теперь давайте взглянем на официальный ядерный клуб, то есть на состав стран, которым, согласно международному праву, разрешено иметь ядерное оружие – самое разрушительное и потому наиболее эффективное для защиты национального суверенитета. Что ж, в этом клубе состоят все те же сильные – Россия (ранее СССР), США, Великобритания, Франция и Китай.
В 1968 году блюстители мирового порядка попытались закрепить свой эксклюзивный статус Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). И это им почти удалось. Неприсоединившихся к договору было не так много. «В отказ» пошли Индия и Пакистан. И если бы не разногласия между СССР и США, их бы непременно наказали за чрезмерную смелость. Но Москва поддержала Индию, а Вашингтон – Пакистан. Исходя из своих идеологических и геополитических соображений.
Нью-Дели и Исламабад обрели собственные «машинки судного дня», но во всем остальном образцово-показательно соблюдают ДНЯО. Более того, они негласно договорились об ограничении своих ядерных сил. И понятно, почему. СССР, США и другие члены Совбеза вовсе не собирались принимать в свой элитный клуб новых членов.
Собственным ядерным потенциалом обладает и Израиль, хотя традиционно не подтверждает и не опровергает эту информацию. Почему он мог без особых последствий для себя ослушаться «старших»? Что ж, ответ на этот вопрос очень прост. Тель-Авив – привилегированный союзник Вашингтона в ключевом регионе мира, на Ближнем Востоке. Многочисленные арабо-израильские войны убедили США в том, что союзнику придется негласно разрешить обзавестись «решительным аргументом» в противостоянии с враждебным окружением.
Любопытно, что и Советский Союз, который, несомненно, располагал сведениями о ядерной программе еврейского государства, тоже молчал. Во всяком случае, вопрос нарушения ДНЯО на Ближнем Востоке Кремлем не поднимался. А вот на ЮАР, которая не без помощи Израиля заполучила собственное атомное оружие, давили все «главные страны». И в конце 1980-х заставили ее уничтожить свой стратегический арсенал.
Тем временем без преувеличения все человечество было втянуто в холодную войну. Практически в каждой сколь-нибудь значимой точке планеты в тот или иной период послевоенной истории разворачивалось, как сейчас модно говорить, гибридное противостояние Кремля и Белого дома. Войны, которые должна была предотвращать ООН, не прекращались. Иногда из-за недосмотра Москвы и Вашингтона, а иногда – при их непосредственном участии. Мир как минимум дважды стоял на пороге ядерного апокалипсиса – в 1962-м и 1983-м.
Сила вероятного противника была очевидна обоим главным центрам силы. Более того, становилось ясно, что дальнейшее раскручивание маховика противостояния могло привести к уничтожению большей части населения Земли. И вот тогда стали появляться договоры, которые сегодня практически все уже не действуют, но тогда составляли основу международной безопасности.
Сокращение стратегических наступательных вооружений, запрещение ПРО, запрет на вывод ядерного оружия в космос, ограничение обычных вооруженных сил в Европе и, наконец, тот самый договор о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД), о котором так много говорилось в последнее время.
Многие эксперты считают, что эрозия ялтинского миропорядка началась с распадом СССР. Прекратилось противостояние двух сверхсистем, которые, хотя и сделали весь мир ареной своего соперничества, но все-таки – ввиду примерного равенства сил – сохраняли, пусть и невольно, равновесие в мире. Им нужны были правила игры, чтобы, не дай Бог, заигравшись, не уничтожить все живое на планете. А когда один из центров сил объявил себя победителем, а второй отказался от многих геополитических притязаний, международного права не стало.
Другие утверждают, что увлечение Вашингтона и многих европейских столиц глобализацией (то есть «миром без границ», наднациональными институтами, постиндустриальными проектами и т.д.) привело к тому, что положение в мире вообще перестало рассматриваться с ялтинской точки зрения. Нет победителей и проигравших. Есть только глобальное начальство, «счастливое всечеловечество» и отдельные страны-изгои, которые не желают вписываться в «дивный новый мир».
Российская Федерация всячески старалась не ссориться с глобальным начальством и лишь требовала для себя достойного места в «светлом завтра». Тем не менее некоторые аналитики сочли, что время «мира, основанного на правилах», закончилось, когда Москва вспомнила о своих «имперских амбициях». Эта точка зрения, довольно распространенная на Западе, по сути дела, сводится к тому, что Россия из числа победителей исключается. Новыми победителями становятся Вашингтон и его союзники, а все остальные должны смириться со своей подчиненной ролью.
Стоит отметить, что две эти теории – о приходе на смену Ялте глобализации и о появлении нового клуба «победителей» (в холодной войне) – вообще говоря, противоречат друг другу. В одном случае сохраняется вашингтонский блок стран, который получает право устраивать мир по своему усмотрению. В другом – сам Вашингтон, равно как и другие столицы, должны подчиниться глобальному начальству. Иными словами, в «мире победы Вашингтона» Запад остается Западом, а в глобальном мире он становится лишь местом на карте, и все его культурные, экономические и даже геополитические амбиции неуместны.
То, что обе изложенные версии «конца Ялты» – и соответствующие рецепты дальнейшего развития мира – действительно несовместимы, показали электоральные события 2016–2018 гг. В частности, Америку незачем было делать «снова великой», если она и так является победителем со всеми вытекающими отсюда позитивными для нее последствиями.
Третью теорию распада миропорядка можно назвать гибридной. Это Трамп и другие западные популисты разваливают союзы, разрывают международные договоры и ставят под сомнение всемирное торжество либерализма. Не иначе «имперская Россия» помогла им добиться успеха в целом ряде развитых стран!
Замечу попутно, что не раз высказанное Дональдом Трампом желание «поладить с Россией» не стоит (и не стоило) воспринимать как стремление вернуться к ялтинскому миропорядку образца 1970-х годов. Для 45-го президента США 1970-е – это начало глобализации, которую он пришел разрушить.
То есть поладить – да, если позволит «вашингтонское болото». Вернуться к ялтинскому миропорядку – однозначно нет. И «выражать озабоченность» таким положением дел совершенно бессмысленно.
Но не это главное. На мой взгляд, ялтинский уклад начал постепенно разрушаться еще в 1945 году. И не потому, что победители сразу стали ссориться между собой. Просто мир эволюционировал, технологии развивались, социальные науки тоже не стояли на месте. Наконец, быстро росло население и менялись его потребности.
Идея о том, что государства-победители могут возглавить человечество и построить некий лучший мир, могла «выстрелить» только в том случае, если, пройдя через череду взаимных упреков и даже ссор, эти победители подарили бы человечеству пусть не дорогу к звездам и Землю, описанную фантастами-утопистами XX века, но хотя бы относительно безболезненный и справедливый переход на следующий технологический уклад.
Прежние победители не справились. Стоит ли удивляться тому, что в установленное ими «под себя» международное право со временем перестали верить? Да и стоит ли горевать по нему?
Со временем новые победители постараются снова. Я надеюсь, это будут не победители во всемирной ядерной войне. Они определятся в экономическом и индустриально-технологическом соревновании, которое уже началось и обещает быть очень жестким.
По-настоящему выражать озабоченность следует тем, что Россия может не попасть в их число.
Источник: